Р о л ь

Бухгалтер группы учёта внеоборотных активов и финансовых результатов МПО Электромонтаж Сергей Расницын играет в театре.

Ну, и что, можно припомнить ставшую расхожей шекспировскую фразу: Весь мир — театр, в нём все играют свои роли.

Мы не о том.

Сергей Сергеевич — художник-постановщик света в спектаклях московского «Театра без вывески», который работает на улице Космодемьянских, в здании администрации района Коптево. (Вывеска, правда, у театра есть, на ней написано: «Театр без вывески», и есть сайт: http://bez-vyveski.ru).

Это театр, посмотрев спектакль которого хочется прийти на следующий, и обсуждать всерьёз актёров, их удачи и промахи: театр достоин не только признательных аплодисментов, но и высокого спроса.

И это не кружок самодеятельности —хотя именно из кружка при доме пионеров тридцать лет назад он и вырос, и стал профессиональным театром без единого профессионального актёра и без зарплаты, и с вышедшими из той же самодеятельности школьным учителем — а теперь профессиональным, окончившим курс в Щукинском училище — режиссёром Марией Дроздовой, и дипломированными художниками по костюмам, по свету, по гриму. Кстати: театр приглашает молодых людей, начиная по-прежнему, с «пионерского» возраста, попробовать себя в актёрстве и поучиться ему.

Спектакли не раз отмечены на профессиональных фестивалях, в том числе, международных, и за актёрское мастерство, и за мастерскую режиссуру, и идут с аншлагом. Финансово театр поддерживают бывшие и поныне играющие в нём актёры, ставшие бизнесменами, топ-менеджерами — и меценатами.

Среди близких театру имён искромётный К.Гольдони, всегда современный А. Арбузов, парареалист А. Строганов, элегантный француз В. Аим, чудна€я Н.Садур, вечная Цветаева, — и булгаковский всадник Мольер, и Мария Стюарт — все, зовущие прочувствовать красоту, сложность, неповторимость отношений между людьми — даже если они домовой Шишок или лисёнок Людвиг и курочка Тутта.

Художник по свету С. Расницын ведёт два спектакля.

В постановке по М. Цветаевой — две поэмы, два разных сюжета. «Метель» — о погоне мужского и женского за любовью и бегстве от неё, о превратностях страстей. В «Приключении» авантюрист Казанова обернулся романтическим героем, влюбленным в Любовь как таковую. М. Дроздова объединяет их в действо в стиле серебряного века, очаровывающее Цветаевой, её пониманием любви как божественного, свыше дарованного. Потому и свет поставлен С. Расницыным приглушённо, прозрачно, абстрактно, «атмосферно», как он выражается.

«Последняя женщина синьора Хуана» Л. Жуховицкого — история о престарелом великом соблазнителе, сквитаться с которым жаждут брошенная некогда женщина и двое решительных мужчин. Здесь Испания: трактир, гостиница, вечеринка — много музыки и ярких красочных костюмов, что и требует горячих световых акцентов. Но есть и испанский рассвет, мягко освещающий ниспадающие волосы героини...

— Обычно режиссёр объясняет художнику, какова роль света в той или иной сцене, — говорит Мария Юрьевна Дроздова, — и уже от него зависит, будет ли это бешено красиво — или банально. Можно всё залить солнцем, или создать интимный полумрак, напряжённость тьмы, выделить первый зелёный листок и показать, как он разрастается, совместить свет со звуком и с движениями актёров или декораций… Самые сложные — «тёмные» сцены. Например, финал нашего «Всадника»: только что живой Мольер в ярко освещённом окружении вдруг, как призрак, брезжит в противоположном углу сцены…

В спектакле Расницына Синьор Хуан перепрыгивает с балкона на левой стене зала — на правый. Искушённый зритель прекрасно понимает, что это фокус: «пушка» вырывает из тьмы фигуру актёра-двойника на балконе, пятно света с нарисованным на фильтре чёрным силуэтом перелетает на другой, где уже готов подавать реплики настоящий герой.

— И зал задыхается от ощущения этого «полёта», который надо точно рассчитать и мастерски исполнить! —рассказывает М. Дроздова. Что и делают осветители и Сергей, художник по свету, профессионально.

Подготовку он, действительно, получил профессиональную — после школы, до 1991, почти четыре года работал осветителем в Московском театре оперетты, куда позвали по случаю, потом профессию сменил на теперешнюю финансовую. Настоящим художником по свету всё же стал — уже в своём коллективе. А пришёл в этот кружок пионер Серёжа в 1982 году, чтобы играть в спектаклях.

У него и сейчас есть роль — лисёнок Лео, братец Людвига Четырнадцатого, который так мило и противоречиво сдружился с Туттой, Первой и Единственной. Чудную сказку для детей, которые стали взрослыми, и для взрослых, которые не забыли своего детства, поставили в 1985 году ещё в самодеятельной студии. А сегодня играет именно ТОТ состав, возмужавший и не повзрослевший — люди, которые стали профессионалами, оставшись любителями.

«О! Любите ли вы театр так, как я люблю его?» — с пафосом вопрошал Белинский. Но важнее, чем Вы или я, и даже чем сам неистовый — то, как любят его они — уверенные своим мастерством, бывшие самодеятельные, теперь зрелые артисты. То есть всеми силами души, со всем энтузиазмом, к которому способна сохранённая за 30 лет работы молодость, жадная до впечатлений изящного и владеющая могущественными средствами играть душою…

Одно из этих средств — свет. И ещё — тень.

Роль лисёнка для актёра Расницына прописана в пьесе Г. Полонского «Никто не поверит!» — а кто и как писал роль Расницина — мастера по свету?

О главном Мария Юрьевна уже рассказала — об обсуждении с художником по свету избирательной видимости, настроения, светоцветовой композиции общего пространства и мизансцен, и роскошных костюмов (которые у них надо видеть!)

На репетициях выверяется роль света так же, как любая актерская роль. И расписана она Сергеем в световой партитуре, определяющей порядок включения световых приборов в соответствии с текстовыми, пластическими, музыкальными репликами. И это его собственное произведение.

— Световая аппаратура в театре сложна, многообразна — более полусотни верхних, боковых, выносных, специальных световых приборов, создающих самые разнообразные эффекты освещения, рассказывает он, управляющий ею с помощью компьютера, установленного в зале там, где раньше было принято располагать «императорскую» ложу. Это не просто лампочки и выключатели — а знание всего спектакля и всей жизни, реальной и кипящей на сцене, и умение их высветить!

— Говорят, хобби как-то помогает жить, это целая часть жизни?

— Конечно, — отвечает С. Расницын, — помогает, — но бухучёт и театр никак друг с другом не связаны, никакого взаимовлияния. Это две совсем разные жизни.

У них у всех, которые «любите ли вы театр», так: дневная работа и актёрская — две жизни. Как это здорово — прожить две жизни.

Спектакли идут нечасто (ужасно редко, считают зрители) — раз в две недели. Каждый из двух десятков из репертуара — раз в год. Занятые в нём актёры репетируют 2-3 раза в неделю, и одновременно идут пробы нового спектакля. Незанятые тоже приходят: ведь спектакль ещё не вся жизнь. Жизнь — это и установка декораций, и подготовка реквизита, костюмов, и продажа билетов, да просто пол помыть. И Шекспир, пока ещё не поставленный, тогда перефразируется по иному: это Театр (Без вывески) — для них целый мир. И дальше — по тексту: в нем женщины, мужчины — все актеры. У них свои есть выходы, уходы, и каждый не одну играет роль.

Сергей Расницын, известный умением сочинять блистательные тексты к внутритеатральным мероприятиям типа капустников, свою главную роль определяет просто и чётко: «Когда перед началом спектакля я встаю за световой пульт, то понимаю чувства Творца, сказавшего: да будет свет!»

А ведь вспомните, как было: ... и стал свет!